В его снах на белом - красное. На снеге - кровь, на теле - раны от когтей, желтые глаза, лениво-опасные в своем умении скрываться и выжидать. Он слышит рычание, он слышит шорох снега под крупными лапами, и шерсть его встает дыбом, он скалится, скалится, огрызается, снова и снова, но снег расцвечен красным, и это не вкус крови, это обжигающие язык огненные цветы, от которых зверь шарахается в сторону. Щелчок капкана, боль в натруженных лапах, нужно бежать, нужно скрыться, прижать уши к макушке, тише, мыши, кот на крыше, снова выстрел, черные полосы берут в кольцо, выстраиваются идеальным полукругом, и он мечется, бьется, рычит и грызет холодный металл, и кровь на клыках - его собственная, и голос проходится кнутом между лопаток, гнет к земле, и зверь загнан, забит, он крыса, зажатая в углу, он...
Дар проснулся от острой боли, прошившей ладони. Вскинулся в постели, весь мокрый, словно пробежавший самый длинный марафон на свете, и долго сидел в темноте, переводя дыхание, стараясь успокоить себя, втянуть клыки, втянуть когти, которыми успел располосовать почти всю постель. Ночные кошмары приходили без спросу, приходили каждую чертову ночь, и Дар врал, бессовестно лгал о них в центрах реабилитации, потому что просто не знал, КАК об этом рассказывать. Как объяснить улыбчивому психотерапевту, что сам он все давно пережил, а вот зверь его вдруг стал чужим. Чужим и злым, озлобленным на этот мир и на людей, обитающих в нем.
Каждое утро начиналось одинаково.
Дар вырывал себя из объятий снежной звериной зимы и долго умывался теплой водой, пока не разжимались сведенные судорогой мышцы, пока вытянутый зрачок не сжимался в крохотную точку. Пока Дариен не становился похожим на человека, на оборотня, который Все Контролирует.
На деле, контроль его остался на дне выгребной ямы мучительно далекой страны.
Желтый цвет растворялся в синеве. Дар мог лишь мечтать вновь растворить зверя в себе.
- Смотри, - Джинни подтолкнула ему через барную стойку какие-то бумаги. - Тебе понравится.
Джинни, возможно, догадывалась о его проблемах. Только устроившись сюда, Дар клеился к темноволосой красотке, пару раз они зажимались в подсобках, но дальше этого дело не ушло. Потому что очень трудно лапать девушку, когда у тебя кошачьи клыки и шерсть лезет на загривке. Дар потом отшучивался, конечно, но всей шкурой знал - снова придется искать новое место. Здесь все слишком знакомо. Он был в этих стенах слишком долго. Его накроет, и это случится скорее рано, чем поздно.
Денег обещали много.
Столько, что можно будет месяц не работать.
Дар облизнулся. В предложении его привлекли вовсе не деньги, хоть он и строил чуть ли не бомжа перед тонким голоском секретарши, который согласился на авантюру только ради заработка. Ради одних лишь денег Дариен ни в жизнь бы не отдался коновалам. Но за гладкими, обтекаемыми формулировками скрывалось совсем иное предложение.
Более сладкое.
Мясо в капкане. Сыр в мышеловке для кота.
Кто соглашался на испытания? Дар примерно представлял контингент, случайно укушенные, верно? Ему не позволили их увидеть. Приглашения в безликий, безэмоциональный кабинет он ждал один.
Девочке напротив - сколько? Его ровесница? Блондинка за столом словно за бруствером окопа, и ее взгляд держит улыбку Дариена на прицеле, пока он удобнее устраивается в жестком кресле, занимая весь объем, как только кошаки умеют.
- Мэ-эм? - тянет он. - Лейтенант Грант к Вашим услугам.
Он готов на все, лишь бы его взяли в этот проект, пусть ночь накануне заполнения анкеты так и не удалось сомкнуть глаз. Слишком много мыслей. Получится ли? Заткнется ли зверь, каждое мгновение ожидающий удара и готовый огрызаться в ответ? Руки Дар спрятал в карманы, где не видно отрастающих когтей.